Беседы Георгия Гурджиева с учениками.
Париж 1941-1944
Беседа 10 (16 сентября 1943г.)
Гурджиев: (смотрит на мадам Ви, сидящую напротив мадам Ф.) – Теперь, после выходных, ваша сестра более похожа на вас. С первого взгляда я увидел, что выражение ее лица изменилось. Я даже думал, что это вы сидите там. (К другим) – Я был уверен, что там сидит Блондинка, а это ее сестра. (К мадам Ви) – Обычно вы обе сидите рядом. Теперь уселись прямо напротив. Такая позиция для вас выгодна. Теперь, г-н Окружной Прокурор, раз никто не задает вопросов, вы зададите такой, который требует легкого в формулировании ответа, вопрос, важный для всех. Запишите его и потом прочтете. (Пока Дж. сочиняет вопрос, Гурджиев просит Л. занять стул Б., который сейчас на кухне. Б. возвращается, садится позади Гурджиева, а тот просит К. поменяться с ним местами). – Понимаете ли, я еще не знаю его. Если он задает вопрос, сидя боком ко мне, я не вижу его лица и не могу ответить так, чтобы была польза специально для него. Это правило, которое еще не формулировалось. Вот оно: новые люди должны сидеть там. Например, он еще не пил мой алкоголь. Алкоголь раскрывает, он показывает многие тонкости вашего внутреннего; это крайне важно, если хочешь понять кого-либо. Но это не моя вина – алкоголь стоит слишком дорого, уже 1800 франков за бутылку. Вы записали вопрос, г-н Специалист?
Дж.А.: Сэр, вы ярко осветили мне тот путь, которым человек должен исполнять своё задание. В некоторой степени я преуспел. Но в течение дня деятельность другого постоянно поглощает. Когда не видишь рядом того, кого избрал объектом для своего задания, позже сознаешь, что день прошел впустую. Как можно в отсутствие этой персоны сохранять огонь для выполнения задания? Как можно поместить нечто на его место?
Гурджиев: В общем, это очень важный вопрос. Вы выбрали кого-то для выполнения своего задания. Но вы не постоянно видитесь с ним… Должны быть перерывы. Невозможно все время работать с объектом; у вас нет достаточной энергии. Поэтому полдня вам следует выполнять задачу и полдня готовиться к ее выполнению. Очень хорошая комбинация. То время, когда вы не видитесь с этой персоной, готовьте себя. Как готовиться? Вы можете сделать лишь одно – осознанно повышать свое желание увидеться с ней. Вы можете повысить его, говоря себе «Я есть». Вы осознанно дышите. Вы говорите «Я есть». Говоря «Я», вы осознанно вдыхаете воздух и все его активные элементы. Говоря «Есть», аккумулируете некое количество энергии в своей батарее и думаете о путях ее использования. Вы представляете себе того, над которым работаете, и думаете: - «когда я увижу его, я обрету еще большую концентрацию, более глубокий контакт с ним». И тогда то, что вы делали за семь раз, сможете сделать за один раз. А теперь, доктор, разъясните ему то, что я сказал, на хорошем французском.
Др Абулькер: Задание разбивается на две части; во-первых, вы выполняете задание с тем, кого вы избрали, во-вторых, вы готовите себя к более тесному контакту с ним.
Гурджиев: Не так, доктор. Не объясняйте так. Это не части. Нет двух частей. Он отсутствует. Это время освобождается. Говоря «часть», вы имеете в виду, будто бы вы, к примеру, часть времени думаете, а часть - нет. Не используйте это слово. Как он задал вопрос? Он сказал, что иногда находится вдалеке, и спросил, как использовать это время. Все время на это (задание), не часть.
(Гурджиев: и мадам де З. говорят по – русски)
Мадам де Зальцманн: Г-н Гурджиев спрашивает, почему он так вот это понял?
(Молчание)
Дж.А.: Я заметил – готов поклясться в этом – что, помимо самого факта, что я стал работать лучше, в реальности имеются тысячи поводов, которых я раньше не видел и которые сейчас открылись мне, поводов интересоваться этим парнем. Во-первых, это облегчает мою внешнюю работу и дает лучший контакт с ним; потом, я не отождествляюсь с ним, я не нервничаю с ним.
Гурджиев: Между прочим, заметили вы что-то особенное с тех пор, как я дал вам это задание? Этот период был продуктивным?
Дж.А.: Конечно же, да.
Гурджиев: Не теоретически говоря – серьезно, сжато.
Дж.А.: Да.
Гурджиев: Если я скажу, что работая таким образом, вы смогли бы за год сделать то, что должны бы делать, наверное, лет пятнадцать, вы мне поверите?
Дж.А.: Могу даже сказать, что сам вижу это, словно новую дверь.
Гурджиев: Брат, слушайте, что он говорит. Если он продолжит хорошо работать, это может и вам помочь хорошо продолжать. Теперь же примите как задание – помогать ему; хорошенько усвойте, что помогаете ему эгоистически, что вы помогаете ему ради себя, так, чтобы потом он мог помочь вам. А чтобы вы смогли хорошенько помнить это, я дам отличное средство. Я хочу повторить вам то, что по ассоциации напомнила мне Блондинка. Каждый день вы с братом видитесь. Возьмите заданием никогда не встречаться с братом без того, о чем я хочу сейчас сказать вам. Вы должны говорить ему: «Помни себя!» и, говоря это, подумайте внутри себя: «Я – это ты, ты – это я» всем своим бытием. Продолжайте это так долго, как только сможете.
Алан: Пока он здесь?
Гурджиев: Да, и с этими словами. Необходимо, чтобы ваши эманации пошли к нему. Установите контакт с братом. Он одной крови с вами; через кровь он сумеет вступить с вами в контакт. В этом может сказаться ваша помощь. Потом, если он уйдет по делам или зачем-то еще - как только он возвращается, начинайте снова. Каждый раз как снова видите его, даже если он уходил на пять минут, начинайте вновь. Если присутствует посторонний, говорите про себя, если вы наедине, говорите вслух. Если с вами другие, можете делать ему знаки. Пожать руку, надавить на ногу. Можете заранее условиться об этом. Можете даже шлёпнуть его… И сразу же выполняйте задание. Никогда не забывайте, что вы помогаете не ему, но себе. Если он сможет твердо встать на ноги, он поможет вам впоследствии. Он – та единственная персона, которая в силах помочь вам. Доктор, вы хотите что-то сказать?
Др Абулькер: Сэр, та подготовка, о которой вы говорили недавно – нужно ли делать ее все то время, когда объект отсутствует?
Гурджиев: Это зависит от человека: насколько занят он в жизни, каким делом занят. Может быть, у вас сотня дел; делите их на сто частей, делите свое время. Одно время вы делаете это; в другой промежуток, другое. В принципе, вы должны готовиться. Однако у него одна задача, у вас – другая. Вы врач, у вас есть обязанности, у вас много дел; а он всего лишь нахлебник у своего отца, он бездельничает. А вы, вы не нахлебник. (Обращается к Дж.) – Если вы ясно сформулируете сказанное мною, вы получите хорошую философию, годную для понимания многих вещей. Тот, кто сможет ухватить ее, поймет множество вещей в образовании. Как – нибудь потом я объясню вам, почему вы – паразит. Кто-нибудь другой, он – полупаразит. Еще один – одна четвертая паразита. Уникальный паразит, знаете, кто это? Наш Господь. В мире всякий является паразитом. Единственный не паразит: наш достопочтенный Мулла Насреддин. Он беспристрастен.
Баратье: А кто это?
Мадам де Зальцманн: Восточный мудрец, с которым вы еще не знакомы; о нем написаны книги. У него на всякий случай имеется подходящее изречение.
Гурджиев: Мудрый человек, уникальный для всего мира.
Мадам де Зальцманн: У него есть максима на всякое жизненное обстоятельство. Например, он сказал, что если отец начал танцевать под звуки скрипки, сын непременно кончит, стуча в большой барабан.
Гурджиев: (Обращаясь к Зуберу) Ну, дорогой наш новичок, вы уже сидите в галошах?
Зубер: Да, со скамеечкой для ноГурджиев:
Гурджиев: Не припомню, чтобы он входил целиком. Вы кандидат для помещения в галоши. В галошу старого еврея. Может быть, вы хотите о чем-то спросить?
Зубер: Когда кто-то начинает работу (здесь и снаружи), он, кажется, должен изменить, прекратить прежние отношения с окружающими. Должен ли он сохранять прежнее выражение (лица), хотя это ему затруднительно, ведь он чувствует себя изменившимся, или должен изменить свое выражение, обрекая себя на трудности и попытки изменения, к которым не готов?
Гурджиев: Ну, вы не поняли поставленной мною задачи. Я говорил вам учиться, готовиться к тому, чтобы внешне играть роль, а внутренне с ней не отождествляться. Внутри вы делаете задания, данные здесь. Снаружи вы ничего не меняете, вы должны оставаться прежним. Прежде вы делали так-то; делайте так и сейчас. Играйте роль так, чтобы никто не замечал, что внутри вас что-то происходит. Ничего не менять. Вы остаетесь прежним, но вы играете роль. Вот тогда поймете, что значит играть роль. Доктор, вы поняли. Он – нет. Две вещи следует рассматривать – внутренне и внешнее.
Др Абулькер: Трудность в том, что никто не знает, каким был раньше. Он был не осознающим. Не знает, каким был. Поэтому не может знать себя. Как можно имитировать прежнюю личность?
Гурджиев: Если у вас есть объективный вкус, вы сможете понять, какой вы. Вы сможете вспомнить, оглядываясь назад.
Др Абулькер: Но в личности каждого есть нечто спонтанное, то, что не имитируешь. Возможно, со временем мы научимся имитировать это. Но это нелегко. Жалкая имитация.
Гурджиев: Есть нечто, что поможет вам. Каждое утро перед уходом на работу сидите 15 минут на биде. (К Денизу, который засмеялся) – А вы, сестра милосердия, вы разбираетесь в медицинских делах. Ваш доктор, должно быть, часто консультирует вас. – (К Жаку): - Вы записываете? И что я сказал про биде? Браво! Одно слово имеет много значений для понимающего. Одно слово может изъяснить более тысячи слов. Одна картинка. (К мадам Ви) – Кстати, я заметил кое-что. Прошло полчаса; я помню, что прежде вы имели тот же цвет, что и ваша сестра. Через полчаса вы побледнели. Блондинка, а вы остались такой же, какой были. Ваша сестра побледнела. Вполне вероятно, что слева или справа от нее сидит вампир, который высасывает ее. Его можно найти на расстоянии примерно пятьдесят пять сантиметров влево или вправо.
Др Абулькер: Я не верю, что Луиза – вампир. Я даже уверен, что нет.
Гурджиев: Никогда нельзя быть уверенным. Это доказывает, что вы не знаете, что такое вампир. Вампиризм – наука. Ее можно практиковать бессознательно. Медицинская наука не знает о нем. Например, вы – муж и жена. Она тощая, вот такая, а вы толстый, вот такой. Прошло три месяца, она тощая, а он жирный, вот такой. Или наоборот. Или между братом и сестрой. Двумя друзьями. Полгода спустя все изменилось. Неосознанно. Бывает сознательный и бессознательный вампиризм. Вот здесь сейчас мы столкнулись с видом вампиризма. Это вполне постижимый закон. Мы сидим вокруг стола. Есть цепь, связующая всех. Если я возьму за руку соседа и все возьмутся за руки, я могу высосать доктора (Андрэ) так, что он умрет от этого. Возможно, именно она, хотя не похожа на вампира, является им. Не знаю. Может быть, потребуется изучить случай как положено. Я вижу факт. Если так случилось, что я замечаю еще что-то, я беру это на заметку. Если это случилось дважды, я отмечаю. Если три раза – для меня это факт. Затем я серьезно и обстоятельно изучаю вопрос. Первый раз могла произойти случайность; я замечаю, но на первый раз не говорю, я жду второго раза. Я сохраняю внимание, я ищу причину, и если это произошло в третий раз, начинаю расследование. (К Жаку) – Ваша работа очень трудна, достопочтенный наш главный секретарь. Я поставил себя на ваше место. Я сочувствую вашему времяпрепровождению. Но я рад за ваше будущее. Ваш банковский счет растет, хотя вы не клали на депозит реальных денеГурджиев:
Баратье: Я хотел бы спросить. Я хочу знать… Я вспоминаю себя много раз на дню, но я считаю мое вспоминание невольным. Это всего лишь результат ассоциаций,
напоминающих мне о работе. Как добиться вспоминания, идущего от моей воли, а не от ассоциаций?
Гурджиев: Есть очень хороший путь. Ваши мать или отец живы?
Баратье: Оба живы.
Гурджиев: Отлично, вы можете быть счастливы. Я дам вам упражнение. Научитесь выполнять его. Позже я объясню детали. Прежде всего, установите контакт с отцом и матерью.
Баратье: Когда я с ними?
Гурджиев: С ними или без них. Делайте это внутренне. Например, «Я есть». Когда они здесь, вы смотрите на них. Когда их нет, представляете их. Вы говорите про каждого из них: «Ты – это я, я – это ты». Вы – результат ваших родителей. Вы одной крови. Помните это. Позднее я объясню. А пока делайте так. Приучите себя быть внутренне спокойным, смотреть на отца и мать с искренностью и любовью. Объективно говоря, они выше Бога. Бог сам сказал: пока живы твои отец и мать, Я не существую для тебя.
Баратье: Почему нужно таким образом относиться к отцу и матери?
Гурджиев: Вы задолжали им свою жизнь. Но это другой вопрос; мы рассмотрим его позже. Это закон. Пока же, примите его объективно. Ваши мать и отец выше Бога. Если вы молитесь Богу, Он сам может послать вас к черту: «после смерти их придешь ко Мне». Это такое выражение. Я даю вам это упражнение по контакту, чтобы приготовить вас к следующему упражнению. Это поможет вам. Трудно помнить себя. Нельзя это делать теоретически – это станет автоматизмом. Ассоциации не помогут; чтобы помнить себя, нужно делать волевое усилие. Вы понимаете, что я хочу сказать. Ничто не рождается спонтанно. Ваши ассоциации – не вы, это автоматизмы. Потом (когда вы совершите работу) ваши ассоциации останутся автоматическими, но ваша работа будет иметь отношение не к автоматизмам, но к вам.
