Беседы Георгия Гурджиева с учениками.

Париж 1941-1944

Встреча 31 (10 мая 1945 года)

 
Мадам Дюбо: Из-за моей (повседневной) работы я не могу приходить  по субботам, хотя вы и разрешили. Я нашла импульс для работы в дневное время, но у меня трудности с вспоминанием себя, такие же, как в самом начале. Я засыпаю, когда делаю упражнение на релаксацию.
 
(Гурджиев предлагает мадам де Зальцманн продолжить чтение.)
 
Мадм. Тал.: Учение, кажется, родило во мне некоего свидетеля, безжалостно меня рассматривающего; это очень мешает мне. Я не могу бороться с этим свидетелем. Я более не могу вспоминать себя. Я не могу расслабляться. Я в состоянии абсолютного возмущения.
 
Г.: Кроме этого свидетеля, может быть, еще что-то приключилось в вас?
 
Мадм. Тал.: Да. Идет борьба между двумя вещами. Свидетель заставляет меня видеть такие точки во мне, которые мне противны. Но никакой борьбы не происходит.
 
Г.: Кристаллизовалось ли в вас желание измениться любой ценой?
 
Мадм. Тал.: Да. Но недостаточно сильно. Прежде я могла бы. Сейчас не могу.
 
Г.: Нужно работать жестко. Жестче. Чтобы увидеть, какое вы ничтожество. Вы чувствуете – существует возможность перемены. Может быть, вы ощутили вкус. Перемена – единственная награда за тяжкий внутренний труд. Если вы не желаете этого, вы зря теряете время. Не надо продолжать.
 
Мадм. Тал.: Но именно этого я и хочу желать!
 
Г.: Тогда работайте. Борьба, борьба.
 
Мадм. Тал.: На сегодняшний момент моя работа теоретична.
 
Г.: Еще раз – боритесь. Вы уже поняли, что состоите из двух персон. Результатом борьбы будет субстанция, которая кристаллизует в вас различные факторы для реального функционирования ассоциаций. (Говорит что-то мадам де З. по-русски)
 
Мадам де Зальцманн: Сознательных ассоциаций.
 
Г.: У вас есть механические факторы. Вы машина. Теперь же вы можете кристаллизовать факторы для сознательных ассоциаций.
 
Мадм де Зальцманн: Сознательность – свойство человека без кавычек.
 
Мадм. Тал.: Вы предлагали мне, для того чтобы лучше вспоминать себя, держать руки разведенными и бороться с расслаблением, особенно в области затылка и шеи. Мой затылок очень трещит (Гурджиев удивляется слову «трещит», говорит ей, что это жаргонное словцо.) И каждый раз я погружаюсь в новый слой ассоциаций, все глубже. Теперь я постоянно прихожу к тому слою, который не могу пробить.
 
Г.: Как пробить?
 
Мадм. Тал.: Я хочу пройти глубже.
 
Г.: Это не наша задача. Нельзя изменить ассоциации. Они прекратятся только при смерти. Если ваше внимание осознанно занято чем-то, оно не видит ассоциаций. Это отличный пример. Ваши ассоциации текут еще свободнее. Но в этом случае ваше сознание абсолютно бездействует. Оно ничего не замечает. Весь день то же самое. Ваше внимание занято работой, которая служит вашей цели. Если вы работаете сознательно, если вы не мастурбируете, ассоциации не побеспокоят вас. Они существуют сами по себе. Сформулируйте как-то так: трудности, причиняемые ассоциациями, пропорциональны степени сознательной концентрации. (Говорит что-то  мадам де З. по-русски)
 
Мадам де Зальцманн: Они тем больше мешают вам, чем менее вы сконцентрированы.
 
Мадм. Тал.: Тем не менее, я постоянно засыпаю.
 
Г.: Вы слишком много работаете.
 
Мадм. Тал.: Да, я выдохлась.
 
Г.: Я говорил в начале: составляйте программу. Работайте не более чем по 11,12 минут. Иногда, случайно, вы проглатываете что-то, что позволяет вам работать час. Не делайте так, это может повредить. Не используйте случайных возможностей. Например, как-то вам пришлось пить кофе со мной. Кофе возбудило вас. Вы могли бы работать час. Не надо. Не надо использовать эту силу. Ваша программа – только 12 минут.
 
Хоранд: Г-н Гурджиев, во время исполнения моей задачи я иногда не справляюсь, и тогда страдаю от неудачи.
 
Г.: Это обычное дело. Но вам нужно хранить надежду. Мало помалу, растите ту субстанцию, о которой я говорил вам. Она послужит кристаллизации факторов, превращающих в реального человека. Боритесь. Боритесь, ничего не принимая. Делайте это словно службу кому-то.
 
Хоранд: Да, но если я борюсь таким образом, я делаю это с определенной целью, я выполняю задачу. И я уверен, что если не достигну еще одного успеха, то не преуспею.
 
Г.: Это не так; вы можете отдыхать. Можно бороться сознательно только в меру имеющейся в вас энергии. В вас есть батареи. Если они пусты, вы ничего не можете.
 
Хоранд: Тогда можно не бороться.
 
Г.: Одиннадцать минут, не более. На следующей неделе, 12 минут. Нам нужен результат, субстанция. Потом мы сможем использовать ее. Теперь же мы пусты. Когда она (эта субстанция) в вас, она делает вам «инъекцию», и она будет кристаллизована. Вам нужно реальное желание, желание всех центров. Не только разума. Необходимо желать реальной работы всем вашим бытием. Вы молоды. Мало – помалу вы должны привыкнуть. Chi vapiano, va sano. (Кто идет медленно, идет безопасно, итал.) Такие вопросы не очень желательны. Они переполняют мою голову. Моя голова уже полна беспокойством. Жизнь сегодня трудна, и если мое внимание обратится на эти трудности, я не смогу отвечать на ваши вопросы.
Встреча 31 (10 мая 1945 года)
 
Мадам Дюбо: Из-за моей (повседневной) работы я не могу приходить  по субботам, хотя вы и разрешили. Я нашла импульс для работы в дневное время, но у меня трудности с вспоминанием себя, такие же, как в самом начале. Я засыпаю, когда делаю упражнение на релаксацию.
 
(Гурджиев предлагает мадам де Зальцманн продолжить чтение.)
 
Мадм. Тал.: Учение, кажется, родило во мне некоего свидетеля, безжалостно меня рассматривающего; это очень мешает мне. Я не могу бороться с этим свидетелем. Я более не могу вспоминать себя. Я не могу расслабляться. Я в состоянии абсолютного возмущения.
 
Г.: Кроме этого свидетеля, может быть, еще что-то приключилось в вас?
 
Мадм. Тал.: Да. Идет борьба между двумя вещами. Свидетель заставляет меня видеть такие точки во мне, которые мне противны. Но никакой борьбы не происходит.
 
Г.: Кристаллизовалось ли в вас желание измениться любой ценой?
 
Мадм. Тал.: Да. Но недостаточно сильно. Прежде я могла бы. Сейчас не могу.
 
Г.: Нужно работать жестко. Жестче. Чтобы увидеть, какое вы ничтожество. Вы чувствуете – существует возможность перемены. Может быть, вы ощутили вкус. Перемена – единственная награда за тяжкий внутренний труд. Если вы не желаете этого, вы зря теряете время. Не надо продолжать.
 
Мадм. Тал.: Но именно этого я и хочу желать!
 
Г.: Тогда работайте. Борьба, борьба.
 
Мадм. Тал.: На сегодняшний момент моя работа теоретична.
 
Г.: Еще раз – боритесь. Вы уже поняли, что состоите из двух персон. Результатом борьбы будет субстанция, которая кристаллизует в вас различные факторы для реального функционирования ассоциаций. (Говорит что-то мадам де З. по-русски)
 
Мадам де Зальцманн: Сознательных ассоциаций.
 
Г.: У вас есть механические факторы. Вы машина. Теперь же вы можете кристаллизовать факторы для сознательных ассоциаций.
 
Мадм де Зальцманн: Сознательность – свойство человека без кавычек.
 
Мадм. Тал.: Вы предлагали мне, для того чтобы лучше вспоминать себя, держать руки разведенными и бороться с расслаблением, особенно в области затылка и шеи. Мой затылок очень трещит (Гурджиев удивляется слову «трещит», говорит ей, что это жаргонное словцо.) И каждый раз я погружаюсь в новый слой ассоциаций, все глубже. Теперь я постоянно прихожу к тому слою, который не могу пробить.
 
Г.: Как пробить?
 
Мадм. Тал.: Я хочу пройти глубже.
 
Г.: Это не наша задача. Нельзя изменить ассоциации. Они прекратятся только при смерти. Если ваше внимание осознанно занято чем-то, оно не видит ассоциаций. Это отличный пример. Ваши ассоциации текут еще свободнее. Но в этом случае ваше сознание абсолютно бездействует. Оно ничего не замечает. Весь день то же самое. Ваше внимание занято работой, которая служит вашей цели. Если вы работаете сознательно, если вы не мастурбируете, ассоциации не побеспокоят вас. Они существуют сами по себе. Сформулируйте как-то так: трудности, причиняемые ассоциациями, пропорциональны степени сознательной концентрации. (Говорит что-то  мадам де З. по-русски)
 
Мадам де Зальцманн: Они тем больше мешают вам, чем менее вы сконцентрированы.
 
Мадм. Тал.: Тем не менее, я постоянно засыпаю.
 
Г.: Вы слишком много работаете.
 
Мадм. Тал.: Да, я выдохлась.
 
Г.: Я говорил в начале: составляйте программу. Работайте не более чем по 11,12 минут. Иногда, случайно, вы проглатываете что-то, что позволяет вам работать час. Не делайте так, это может повредить. Не используйте случайных возможностей. Например, как-то вам пришлось пить кофе со мной. Кофе возбудило вас. Вы могли бы работать час. Не надо. Не надо использовать эту силу. Ваша программа – только 12 минут.
 
Хоранд: Г-н Гурджиев, во время исполнения моей задачи я иногда не справляюсь, и тогда страдаю от неудачи.
 
Г.: Это обычное дело. Но вам нужно хранить надежду. Мало помалу, растите ту субстанцию, о которой я говорил вам. Она послужит кристаллизации факторов, превращающих в реального человека. Боритесь. Боритесь, ничего не принимая. Делайте это словно службу кому-то.
 
Хоранд: Да, но если я борюсь таким образом, я делаю это с определенной целью, я выполняю задачу. И я уверен, что если не достигну еще одного успеха, то не преуспею.
 
Г.: Это не так; вы можете отдыхать. Можно бороться сознательно только в меру имеющейся в вас энергии. В вас есть батареи. Если они пусты, вы ничего не можете.
 
Хоранд: Тогда можно не бороться.
 
Г.: Одиннадцать минут, не более. На следующей неделе, 12 минут. Нам нужен результат, субстанция. Потом мы сможем использовать ее. Теперь же мы пусты. Когда она (эта субстанция) в вас, она делает вам «инъекцию», и она будет кристаллизована. Вам нужно реальное желание, желание всех центров. Не только разума. Необходимо желать реальной работы всем вашим бытием. Вы молоды. Мало – помалу вы должны привыкнуть. Chi vapiano, va sano. (Кто идет медленно, идет безопасно, итал.) Такие вопросы не очень желательны. Они переполняют мою голову. Моя голова уже полна беспокойством. Жизнь сегодня трудна, и если мое внимание обратится на эти трудности, я не смогу отвечать на ваши вопросы.

       перевод Эдуарда Ермакова